Анна Вестберг — шведская писательница и литературный критик. В 1978 году она дебютировала, опубликовав роман «Дочери рая» (Paradisets döttrar). Литературное признание ей, однако, принес третий роман, «Дом Вальтера» (Walters hus), опубликованный в 1980 году. «Дом Вальтера» получил литературную премию газеты Svenska Dagbladet. Позже, в 1993 году был опубликован автобиографический роман «В плену у волка» (»Vargtagen»).
«В плену у волка» описывает роман Анны с французом Андре, с которым она познакомилась в Париже. Беззаветная влюбленность со временем начинает давать трещину. Детски наивное представление о жизни, которое Анна вынесла из Швеции, вступает в конфликт с реальностью. Честный и подробный анализ человеческих отношений и мотивов поведения характерен для всего творчества Анны Вестберг, но в этом романе она думает о своей собственной жизни и поэтому ставит вопросы с особенной остротой.
После публикации «В плену у волка», получившего премию Биргена Доблоуга, в 1997 году вышел роман «Танго» (Tango). К 2000 году было написано дополнение и своего рода продолжение романа «В плену у волка» «Две женщины и один мужчина в Париже» (Två kvinnor och en man i Paris). Эта любовная «романетта», как определила жанр сама Анна Вестберг, посвящена истории ее сложных отношений с Андре и его бывшей любовницей. Если «В плену у волка» рассказывает об Андре и Анне, то «Две женщины и один мужчина в Париже» повествует об отношениях Анны с Мари-Пьер. Начавшись с грандиозной и невероятно театральной ссоры, их знакомство перерастает в дружбу, продолжившуюся после разрыва обеих женщин с Андре.
В манере, характерной для всего ее творчества, Анна Вестберг скрупулезно и точно описывает окружение и взросление главных героев. Мари-Пьер, которая выросла в Швейцарии в монастыре, вернувшись домой, оказалась в таком же женском царстве — она очень быстро родила дочь и осталась без мужа. Андре также рос без отца и поэтому стал мягкотелым и избалованным. И Анна, которая хотя и приехала из социально благополучной Швеции, но порвала с ней и осталась без дома и родины. Вторая мировая война, уничтожившая множество мужчин, искалечила общество, что в свою очередь сказалось на гендерных моделях поведения.
Главное достоинство этой книги состоит в сочетании общего и частного, описания социального фона и судеб отдельных людей, не анализирующих свое поведение, а живущих и строящих отношения друг с другом.
Поводом для написания «Двух женщин и одного мужчины в Париже» стала гибель Мари-Пьер по дороге в новую квартиру, куда она направлялась, чтобы забрать ключи для Анны, снова приезжающей в Париж из Швеции. Эта книга — рассказ о прежней сопернице, а также о женской дружбе и о том, как женщины пытались жить в послевоенном мире, где их было намного больше, чем мужчин.
Александра Белькинд
Отрывок из книги
Тот факт, что мы любили одного и того же мужчину, очень осложнил нам жизнь и стал причиной затянувшейся ссоры. Из нее мы вышли изрядно потрепанными, стыдясь того, что позволили эмоциям взять верх. Вопреки ожиданиям, я победила и мужчина достался мне.
Однажды вечером он пришел с увесистым томом Клода Симона — «Волосы Вероники», и букетом васильков. Было холодно и сыро, и на бульваре Распай, где я жила, было трудно найти место для парковки.
Мари-Пьер, так звали мою соперницу, уехала тогда на курорт к северу от Триеста. Она жила там с марта по май, и все это время я была без памяти влюблена и не вспоминала о существовании женщины, которую победила…
Звучит так, будто я рассказываю о спортивном соревновании или матче.
В каком-то смысле это и было соревнованием. Ведь чтобы один стал первым, другой должен проиграть, или, по крайней мере, оказаться вторым.
Она была на восемнадцать лет старше меня и весьма богата. Я подавала большие надежды и была на восемнадцать лет моложе. Она внешне напоминала Марию Каллас. Человек, которого мы старались покорить, отличался мягким, чувствительным характером и живым умом. Зимой, когда мы встретились, ему исполнилось тридцать пять, мне было тридцать шесть. Я имела двоих детей и опыт писательской работы в Швеции.
Ареной нашей борьбы стал Париж, город, который был родным для них, но чужим для меня, воспитанной в Скандинавии.
[…]
В Швеции принято окружать эту борьбу, которую, я осмелюсь предположить, всем нам случается вести хотя бы раз в жизни, флером невинности, ей придают характер игры, стараются не замечать или скрывают под маской других противоречий. Соперничать за чью-то любовь, может, и недостойно, но это так по-человечески.
В Париже, где эротика приобретает почти демонические масштабы, скандалы разыгрываются прямо посреди улицы.
Может быть поэтому всех тянет в Париж.
[…]
Я вернулась в Швецию после десяти лет, проведенных за границей. Около одиннадцати позвонил хозяин нашей квартиры в Париже и сообщил, что мадам Монблю опаздывает.
— Это часто случается? — спросил он осторожно.
— Нет, мадам Монблю очень пунктуальна.
[…]
Когда большие напольные часы на нижнем этаже пробили половину двенадцатого, телефон снова зазвонил, я взяла трубку.
— Да?
— Мадам Вестберг?
— Oui. Мадам Монблю приехала?
— Нет, мадам Вестберг, она не приехала.
— Очень странно, — отвечаю я.
— Мадам Вестберг.
— Да…
— Я должен вам передать, что мадам Монблю нет в живых.
— Что?
— Мадам Монблю умерла четверть часа назад.
— Убита?
— Это неизвестно.
— Вы сообщили семье?
— Нет, их нет дома.
[…]
Первое время — пока мы не афишировали свои отношения — Андре вообще не упоминал об этой женщине. Он снимал квартиру около метро «Сталинград», а по вечерам приходил к нам с детьми на бульвар Распай. Мы не подозревали о существовании Мари-Пьер, пока она не появилась сама. Причем сделала это нарочито театрально. Как и следовало ожидать, поездка в Триест обернулась поражением: моей сопернице не удалось изжить ни привязанность к Андре, ни зависимость от виски. Она позвонила мне. Она была оскорблена и вместе с тем полна решимости постоять за себя. Она то рыдала, то ругалась.
[…]
Я симпатизировала Мари-Пьер, потому что она любила моих детей. Она шутила и дурачилась с ними, легко перешла с моим сыном на «ты», что составляло огромный контраст с областью вежливого «вы» и поцелуев в щеку. Неприкаянные друзья моей дочери всегда могли рассчитывать на ночлег в ее квартире на улице Жако, где их ждали завтрак в постель, блины с малиновым вареньем и подарки, походы в рестораны и кино. Жизнь в этой квартире была похожа на сказочный мир, полный удивительных вещей, позолоченных шкатулок и всевозможных безделушек.
[…]
Время все расставляет по своим местам, в конце концов и Андре занял то место в нашей жизни, которого заслуживал — стал фактом прошлого. Как и все мы, он был плодом своего окружения, той среды, которая была мне совсем не знакома. Это не оправдывает его, но, отчасти объясняет его поступки. После смерти «соперницы» закончилось и наше соревнование. На поминках мы встретились с Андре еще раз. Он похудел и поседел, был внимательным и милым, держался так, будто между нами ничего не произошло, будто мы расстались только вчера, хотя прошло уже четыре года с тех пор, как мы виделись в последний раз, в суде.
С тех пор мы больше не встречались.
Перевела Александра Белькинд